Каждый стиль реально существует как совокупность подстилей, подвидов, жанров. Вне этих категорий стиль предстает как научная абстракция. Все функциональные стили имеют внутреннюю жанрово-стилевую дифференциацию, в которой проявляются существенные отличительные признаки подстилей, подвидов, жанров. Полная картина функционального стиля складывается из описания всех его составных частей.
В современных представлениях о функционально-стилевой дифференциации литературного языка выделяют пять стилей: деловой, научный, публицистический, разговорный, художественный. Между ними возможны переходные явления, возможны и гибридные образования. Те разновидности, которые находятся на периферии одного стиля, обнаруживают в себе черты переходности к другому стилю (например, научно-учебные - научно-популярные тексты). В других случаях образуются гибриды, совмещающие в себе черты одного и другого стилей (например, тексты патентной разновидности обнаруживают черты и научного, и делового стилей).
В каждом стиле все его конкретные характеристики, в том числе и статистические параметры, подчиняются доминанте. Доминантой делового стиля является предельная точность, не допускающая инотолкования. Неточное понимание, неадекватное восприятие - нередкое явление. Неадекватность восприятия текста нежелательна всегда, а в некоторых случаях, например в инструктивных текстах, в том числе и особенно в текстах законов, - опасна. Отсюда их тяжеловесность, громоздкость, стилистическая неуклюжесть - из стремления добиться однозначного понимания и невозможности разночтений. Но это же самое стремление может привести (и часто приводит) к недостаточной ясности содержания.
В деловом стиле выделены и в общем хорошо описаны основные подстили: канцелярский, дипломатический, юридический и т.д. Однако очевидно, что сами подстили внутри себя неоднородны, и, как представляется, есть достаточно оснований для их внутренней дифференциации и выделения подстилевых жанров, в частности жанров юридического подстиля.
Особый интерес вызывают вторичные юридические тексты, или тексты-интерпретации. В научной литературе эти единицы имеют различные наименования:
реферативные тексты (Т.В.Радзиевская), вторичные тексты (Л.Л.Майданова), предтексты (Е.А.Протопопова), периферийные тексты (М.П.Котюрова), вторичные деловые тексты (М.А.Ширинкина). Термин тексты-интерпретации, которым мы будем пользоваться, предложен В.В.Васильевой.
Вторичный текст – это текст, созданный на базе другого текста и обязательно сохраняющий его основное содержание. Создание вторичного текста связано с необходимостью информационно-логического структурирования первичного текста: подразделение заключающейся в нем информации на основную и развивающую, выделение информации дублирующей и сопоставительной. Вторичный юридический текст представляет собой интерпретацию законодательного текста, суть которой заключается в том, чтобы, с одной стороны, полностью сохранить исходный смысл, а, с другой, - создать новую прагматическую рамку, т.е. истолковать текст другим способом, более доступным и прозрачным с точки зрения интерпретатора. Именно это, по мнению специалистов, обеспечивает переход с метаправового уровня на уровень собственно правовой (познание норм поведения).
В юридической литературе неоднократно обсуждался вопрос о причинах необходимости толкования норм права. Выделим основные: 1) регулирующая и предписывающая функция права; 2) абстрактный характер нормы (метаправовой уровень) и конкретный характер каждой ситуации, в которой правовая норма применяется; 3) упущения и пробелы в нормах права и, как следствие, «лазейки»; 4) наличие в правовом поле так называемых бланкетных норм (бланкетная норма – это правовая норма, предоставляющая государственным органам, должностным лицам право самостоятельно устанавливать правила поведения, запреты, ограничения и т. д.); 5) лингвистическая - особый юридический язык, а также проблемы, связанные с функционированием юридических терминов.
Последняя из указанных причин представляется чрезвычайно интересной, но тема эта плохо изучена. Позволим себе несколько соображений относительно характера юридических терминов.
Выделяющейся чертой многих юридических терминов, особенно в Общей и Особенной частях уголовного права, является то, что подавляющее их большинство создано на базе словаря общелитературного языка. Терминологизация общелитературных слов происходит двумя следующими способами: 1) моносемичное слово литературного языка становится основой образования моносемичного термина с тем же, но более глубоким и широким по содержанию значением (например, термины преступление, наказание, бездействие); 2) терминологическое значение развивается на основе одного из значений полисемичного слова, также путем расширения и углубления его содержания. Рассмотрим ситуацию на конкретном примере. Так, слово покушение в современных толковых словарях снабжено двумя значениями: а) попытка сделать что-либо недозволенное; б) попытка отнять что-либо. Терминологическое же значение этого слова, зафиксированное в юридических словарях (кстати заметить, что юридическое значение слова зарегистрировано не во всех толковых словарях), только одно: «умышленное действие, непосредственно направленное на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по причинам, не зависящим от воли покушавшегося».
Термины такого типа могут развивать нежелательную для термина многозначность и оценочность. В частности, термин обвинение, например, в теории уголовного процесса многозначен: он обозначает и совокупность процессуальных действий, направленных на изобличение в совершенном преступлении лица, привлекаемого к уголовной ответственности, и обеспечение применения к нему заслуженного наказания, и деятельность по поддержанию обвинения в суде. Под обвинением понимаются, кроме того, закрепленное в уголовно-процессуальном документе утверждение органов расследования, прокуратуры, суда о совершении преступления конкретным лицом, а также процессуальные отношения между государственными органами и обвинением, возникающие с момента вынесения постановления о привлечении конкретного лица в качестве обвиняемого.
В свете сказанного становится ясно, что специфика семантизации терминов в юриспруденции остро ставит вопрос о глубине различий семантики «естественного» слова и этого же слова в значении юридического термина. Встает целый ряд проблем, которые ждут своего решения: должны ли юристы при составлении юридических дефиниций учитывать «обычное», «бытовое» значение слова; должны ли лингвисты давать в толковом словаре юридическое значение слова; какое из них первично.
Или, как думает Ч.Филлмор, правильно было бы считать, что одно и то же слово в одном и том же значении может иметь разные, в одинаковой мере верные семантические описания, служащие разным целям?
Анализ только одной причины ясно показывает необходимость существования такого класса текстов, такого жанра, как тексты-интерпретации.